Просыпаюсь со странным чувством. Во тьме ночи тают контуры и трое, проходя мимо меня, весело смеются. Я не знаю третьего, я и у первых-то не могу разглядеть лиц, просто знаю их имена.
Эта троица, двое парней и девушка, неторопливым шагом проходят мимо, но их улыбки уже согрели мне сердце, а девушка, обернувшись, шлёт мне воздушный поцелуй.
В отличие от второй троицы, полной копии предыдущей, что все ускоряя шаг, силится догнать ушедших в горизонт ночи. Лица насуплены, кулаки сжаты, едва ли не бегом по дороге. Я не уверен в том, заметили ли они меня вообще, но в другом у меня сомнений не возникает - их путь никогда не закончится. Они никогда не догонят тех, кем гонятся. Я каким-то образом знаю это.
А потом происходит что-то, и я, сломавшись в кашле, выплевываю сгусток пламени. Слышу внутри себя трущийся металл, будто нож потянули из ножен. Падаю с горлом, разрезанным изнутри мастерским ударом, а сгущающиеся сумерки сознания успевают зацепиться за уменьшенную копию себя, которая вылезает из кровоточащего провала раны. Гомункулус счастливо улыбается миру, но, когда он оборачивается ко мне, улыбку на столь знакомом мне лице сменяет совершенно незнакомое мне выражение сострадания и жалости:
- Прости..и спи, - он прикасается пальцами к моему лбу, и сознание гаснет, наконец.