The chosen two
Надежда, такая сволочная надежда. Она может воскресить тебя, но с большей охотой заколотит первый гвозь в крышку твоего гроба. Каждое ее прикосновение - иньекцией боли. Но она, уходя, забирает с собой память прикосновения, и ты так охотно раскрываешься ей навстречу во время всякого ее нового появления. Ибо лицом прекрасна, сладка голосом и сулит исполнения твоих самых сокровенных желаний и грёз.

Очень жестокая особа, однажды она устает сидеть внутри тебя и начинает расти. Она как горе ребенка - в итоге становится больше тебя, больше комнаты, в которой сидишь, заполняя собой весь мир. И двигаться можешь лишь там, где лунное серебро слёз проложило тропинку, так как вне ее любое движение разрывает на куски.

А надежда все растёт. растёт до тех пор, пока не происходит невероятного, и она не оборачивается либо клокочущм отчаянием и безнадёжностью, либо - сверхъестественно железной не уверенностью даже - знанием, что будет так, как ты того хочешь. Одна беда - не всегда случается так, как ты "знаешь". Тогда - смерть. Не всегда физическая, но это не так уж и важно.

Кто говорит "взрослеешь, прощаясь с иллюзиями"?

Два таких "взросления" подряд - и сил встать на ноги уже не останется. Да и желания подыматься...как-то...не будет.